Все в этот вечер складывалось для меня удачно. Почти у самой ограды бабкиного двора заметил упитанную козочку, за которой и бегать долго не пришлось (кто-то заботливо привязал ее к колышку), а большой цветок вообще рос прямо за оградой. Так что в дом к будущей жене я завалился во всеоружии: на плече свежезадушенное животное, а за спиной, чтобы женщина не обрадовалась раньше времени, красивое растение.
Невеста от радости чуть не набросилась на меня. «Ты что, ирод окаянный, с Машкой сделал?» — закричала она вместо «здравствуйте», указывая на мою ношу. «Подарок тебе, любимая», — сказал я, вкладывая в слова всю нежность, на которую был способен. Видимо, ребята не соврали, когда советовали сделать именно такой гостинец. Гарпина онемела на несколько секунд от восторга, а затем произнесла: «А ты не мог мне мою собственную козу подарить живой?» Вопрос мне показался более чем странным, и я почти забыл, зачем пришел. Кто же ест животное живым? Но не стал обращать внимание на необычное поведение новобрачной — чего только женщина не натворит от счастья. «Так она бы убежала», — еще ласковее объяснил я. «Ты бы мне еще руку оторвал и подарил на память». После этих слов я вспомнил основную цель визита и, сбросив на пол тушу жи-вотного, твердыми шагами направился к своей избраннице. «Дербс, с рукой я пошутила», — сказала хозяйка дома, спрятав обе за спину. И тут я, словно чародей, вытащил из-за спины растение и произнес четыре слова: «Выходи за меня замуж». Никогда еще не наблюдал такой реакции женщины на самый обычный цветок, который ведунья упавшим голосом назвала: «Мой любимый подсолнух». Вместо простого «согласна» она начала вспоминать моих маму и папу, бабушку и дедушку вместе со всем нашим лохматым племенем. Где она их видела, я так и не понял, но раскрасневшееся лицо хозяйки говорило само за себя (не иначе — засмущалась). К тому же громкий смех Кузьмича явно свидетельствовал — мужик радуется счастью своей хозяйки. Не давая опомниться, я продолжил наступление на сердце красавицы. «Ты только намекни, ненаглядная, чем мне доказать свою любовь?» Раньше я как-то не замечал у ведуньи кровожадных наклонностей, потому ее ответ меня озадачил: «Скорее ты съешь собственное ухо, чем я выйду за тебя замуж». Поскольку между мной и моей возлюбленной находилась такая мелочь, я не стал долго колебаться. Взяв со стола оказавшийся весьма кстати нож, я аккуратно срезал боковой нарост на голове и постарался проглотить его, не пережевывая. Вокруг наконец воцарилась тишина, и я был просто уверен в том, что все формальности улажены. Но вместо урагана страстей в комнате возник настоящий смерч, вынесший меня далеко за пределы бабкиного подворья.
Приземление на поверхность оказалось настолько неудачным, что я временно потерял всякую охоту жениться и даже хотел на следующий день зайти и отложить свадьбу на несколько дней. Но ребята, вернувшиеся накануне от бабки, посоветовали месяц не появляться у нее на глазах. «Что ж, замужество — дело серьезное, пусть хорошенько подумает», — решил я и стал лечить ушибленное место. Через неделю у меня все прошло, а у соседской дочки к тому времени подошел срок выходить замуж. Она сама пришла свататься и с хорошими подарками. Мы сыграли свадьбу, и больше я к Гарпине ни ногой, жена не пускала из ревности. Да и самому неудобно, вроде звал женщину за себя, а женился на другой, но, с другой стороны, себе тоже цену знать нужно. Не стоило брать слишком большой срок на раздумья, такие женихи на дороге не валяются, — резонно заметил экс-жених Гарпины, заканчивая свою историю.
— Да, ведунья, наверное, как узнает об измене, будет локти кусать, — добавил я ему бальзама на душу.
— Вовсе нет. Собственный локоть укусить нельзя, я пробовал, — уверенно заявил лохматый.
— Дербс, не хотел говорить сразу, но я здесь для того, чтобы вернуть тебе свободу, — торжественно сказал я, ожидая, что людоед как минимум обрадуется. Но, похоже, этот парень не мог быстро перестраивать мыслительный процесс на другие темы, и его голова по-прежнему была занята несостоявшейся женитьбой. Может, именно оттого он спросил:
— Какая от этого польза Гарпине? У нас двоеженство не разрешается.
— Будешь иногда ходить в гости. Для женщины это важно.
— Раз так, открывай клетку. На дворе как раз ночь — самое время для побега.
— К сожалению, не все так просто. Прежде чем ты выберешься на свободу, нам с тобой нужно будет одурачить огромное количество людей.
Я поделился с Дербсом своими соображениями. Похоже, лохматому парню нечасто предоставлялась возможность оставить в дураках кого-либо, и мои коварные планы пришлись ему по вкусу.
— Мужики дома лопнут от зависти, когда узнают, — радовался обитатель Людоедской пустоши, когда я покидал затхлое помещение.
Утро началось с привычной толкучки возле касс, продолжавшейся не более часа. Появились первые спекулянты билетами, что говорило о возможности дальнейшего повышения цен. Демира тоже видели в эту раннюю пору возле главных ворот школы. Видимо, заведение Бергиса не давало покоя жадному купцу, ведь ежедневно немалые суммы шли мимо кармана самого великого бизнесмена местного масштаба. Наверняка он обратил внимание на появление передвижных торговых лавок у стен школы во время продажи билетов, а это все деньги, деньги, деньги.
Дневное представление началось при переполненном зале. Владелец школы распорядился за три монеты пропускать в зал особо желающих, но даже при таких ценах все проходы были забиты людьми. Я специально взглянул на ложу, где находился Демир. Пожалуй, он являлся единственным из присутствующих, кто выглядел мрачнее тучи. Его взгляд, в отличие от остальных зрителей, был обращен совершенно в другую сторону. Купец подсчитывал количество народа и переводил его в монеты. Когда к нему подошел Бергис и, улыбаясь, сказал несколько слов, тот не сдержался. Он встал, произнес что-то с перекошенным от злости лицом и покинул место стоимостью в десять монет. Немного зная это «воплощение скупости», я решил, что нам следует ждать больших неприятностей. Хотелось подойти к хозяину и расспросить о случившемся, но пора было начинать.